Совесть негодяев - Страница 52

— Думаю, да.

— Доказательства? У тебя есть доказательства?

— Пока нет. Это наша оперативная информация, которую, конечно, нельзя будет предъявить в суде. Но очень много данных, что в нападении на Караухина участвовали именно люди Асланбекова.

— Почему тогда у Соболева нет таких данных? — все-таки не сдавался Пахомов. — Мы задействовали всю милицейскую агентуру, но она не дает нам подобной информации.

— Этого я не знаю. В последнее время вообще много непонятного в нашей работе, — пожал плечами Комаров, — не меня об этом нужно спрашивать.

— Учту, — не выдержал Пахомов, — заявляешься сюда и с гордым видом говоришь о своих данных, которые нельзя ни проверить, ни доказать. Какой ты к чертовой матери следователь? Ведь должен понимать, что я не могу твои слова к делу подшить.

— А ты должен понимать и мое положение, — разозлился в свою очередь Комаров, — я ведь работаю не в прокуратуре, где можно говорить все, что угодно, и не отвечать за свои слова. Мы сто раз проверяем каждое сообщение.

— А мы не проверяем?

— Поэтому у вас такая херовая раскрываемость, — Уже не сдерживаясь, заорал Комаров.

— Потому, что вы, сукины дети, нам мешаете, — тоже закричал Пахомов, — потому, что не даете работать. В спину дышите. Везде свои микрофоны понаставили. Думаешь, я совсем дурачок, да? Не сумел обнаружить ваш микрофон под моим столом? Да я сразу все понял после исчезновения Пенькова.

— Какой микрофон? — спросил свистящим шепотом Комаров.

Чижов испуганно глядел на обоих. Пахомов вдруг осознал, какую оплошность он допустил. Отступать было уже нельзя.

— Ваш микрофон, — сказал он и, нагнувшись под столом, достал небольшой «жучок», швырнув его в своего старого товарища.

Тот ошеломленно молчал. Потом встал и подошел к окну, собираясь с мыслями. В кабинете наступило молчание.

— Давай выйдем, — предложил наконец Комаров. Пахомов, подобрав микрофон, аккуратно положил его на свой стол и вышел первым. Следом за ним вышли Комаров и Чижов. Проходя по коридорам прокуратуры, они молчали, обдумывая случившееся. У одного из кабинетов Пахомов остановился.

— Надеюсь, они установили свои микрофоны не во всех кабинетах. Давайте зайдем сюда. Думаю, в нашем зале нам будет более уютно, чем у меня в кабинете.

Они вошли в небольшой зал и устроились на задних сиденьях.

— Может, я уйду? — предложил Женя Чижов.

— Сиди, — махнул Комаров, — все равно всё уже знаешь.

Пахомов молчал. Он смотрел почему-то на свои руки, но молчал.

— Ты ничего не знал про микрофон? — спросил он наконец.

— Ничего, — нахмурился Комаров. — Значит, кто-то слушал все наши разговоры. И теперь этот кто-то знает, что мы его раскрыли.

— Да, вляпались мы с тобой в историю, — засмеялся вдруг Пахомов, — я-то считал, что это твоих рук дело.

— Когда заметил?

— Только два дня назад. До этого микрофона не было — это точно. Я после исчезновения Пенькова обыскал весь кабинет, думал, что-нибудь похожее найду. Ничего не было. А теперь появилось. Вот я и начал все свои важные разговоры вести в столовой или в коридоре. Очень забавно, да?

— Думаешь, Пенькова нарочно забрали перед приездом твоих ребят? — понял Комаров.

— Я думал, это твоя работа. Забрали его в ФСБ, чтобы быстрее всё выяснить и лавры победителей себе присвоить. Раскрыть нашумевшее дело. Поэтому я так спокойно относился к исчезновению Пенькова. Думал, вернется. Но когда через два дня он не вернулся, я начал беспокоиться. Теперь я понимал, как важно его найти. Но милиция его до сих пор не нашла. Тогда я снова осмотрел свой кабинет и обнаружил этот микрофон.

— Ясно, — вздохнул Комаров, — а я думал, вы меня нарочно за нос водите, не говорите, где находится Пеньков.

— Его взяли за несколько минут до приезда Чижова, — напомнил Пахомов, — если это не твоя работа, то кто тогда мог сообщить о поездке Чижова в Люберцы?

— Кроме нас троих, кто-нибудь еще знал об этом? — спросил Комаров у самого Чижова.

— Капитан Перцов и Антон Серминов. Мы вместе с ним поехали за Пеньковым. Но он был все время со мной.

— Перцов, Перцов, — задумчиво произнес Пахомов, — нужно будет проверить и эту возможность.

— В любом случае нужно проверить и список Чижова, — напомнил Комаров, — иначе мы ничего не сумеем узнать. Если Пенькова так быстро убрали — значит, боялись за эту квартиру. Значит, мы должны её вычислить. Это не так много — всего двадцать две квартиры. Мы должны проверить каждого, кто там появлялся, каждого, кто мог там появиться, каждого, с кем мог встретиться погибший Алисов. И только тогда мы узнаем, почему убрали Пенькова. Сейчас уже нет сомнений в его смерти. Его, конечно, убили, опасаясь разоблачений, с кем именно Анисов встречался в том доме.

Чижов помрачнел. Он вспомнил мать и сестру погибшего. Её рассказ о трудной жизни, о погибшем муже, о нашедшем, наконец, работу её старшем сыне. И все это так глупо оборвалось.

— Нам нужно все выяснить как можно быстрее, — решительно заявил Комаров, — иначе мы ничего не сможем доказать.

— А как быть с микрофоном? — спросил Пахомов.

— Не знаю, — честно ответил Комаров, — это действительно важная проблема. Как ты думаешь — кто это может быть?

— Кто угодно, — сразу ответил Пахомов, — я грешил на вашу службу. Но если не вы, то вполне могли и наши специалисты. Наш и. о. как только про миллион долларов слышит, сразу начинает нервничать. За такую сумму не микрофон, а радио принесут и установят.

— А милиция? — вдруг решил вмешаться в разговор Чижов. — Могли их специалисты подложить этот микрофон?